Вот и пройден экватор Олимпиады в Сочи для лыжников-гонщиков. Три гонки позади и ровно столько же впереди. Прокомментировать выступления российских спортсменов журналист Леонид Пигарин попросил Мастера спорта международного класса, члена сборной России по лыжным гонкам сезона 2008-2009 годов Дмитрия Ляшенко.
— Скиатлон.
— Это была не Сашина гонка. Он больше всех из нашей команды не реализовал себя в скиатлоне. Я с ним разговаривал. Спросил, что произошло? Он ответил, что настроение было боевое, самочувствие хорошее, но не удалось отработать до конца.
Мое личное мнение, что коньковые лыжи у Легкова были «невыигрышные». В результате, усталость, потеря концентрации, сломанная палка. В классике его лыжи работали, как у всех. Так Саша и сказал. Погодные условия в Сочи, конечно, крайне тяжелые. Жарко. Но наши ребята были готовы бороться за первые места. И Легков, и Вылегжанин, и Черноусов. Единственно, кто выделялся, Белов. Его скромный результат можно было предугадать.
— Последний подъем, насколько он «подходил» для наших лыжников? Был ли он сделан специально под Легкова?
— Вряд ли. Условия для всех одинаковые. Дело в том, что Олимпийские игры, это борьба не силы, а психологии. Выигрывает тот, кто лучше готов психологически.
К подъему, о котором идет речь, Александр был «предрасположен».
Давайте вспомним Олимпиаду в Турине. Тогда Евгений Дементьев не проходил по критериям отбора, но ему дали карт-бланш, и он спокойно готовился к Олимпийским играм, где, как известно, взял золото. Евгений приехал на Олимпиаду раскрепощенный, уверенный в себе, чувствовал свою физическую форму. И победил. Я думаю, что Дарио Колонья не собирался выиграть все гонки в Сочи. Он думал не о выигрыше, а о том, как подвести себя к стартам в отличной физической и психологической форме, поэтому уже взял две золотые медали.
— У Максима Вылегжанина был шанс сделать разножку?
— Мое мнение — здесь не прав Сундбю. Будь такая ситуация с точностью до наоборот, даже протеста никто не подавал бы. Просто «сняли» Макса и все. Менять коридоры нельзя. Вот Максим мог сменить коридор, потому что находился на корпус сзади Сундбю и никому помех не создавал. А норвежец очень жестко нарушил правила, повел себя некрасиво. Но с судьями не спорят. Результат такой, какой есть. Теперь Максу — нос выше и забыть этот случай, как страшный сон. Я не думаю, что бронзовая медаль после всех этих инсинуаций была бы так сладка для Максима.
— Двигаемся дальше. Спринт.
— Я говорил с Иваном Алыповым. Такая же ситуация была на чемпионате России. Также все валились… падали. Когда на скорости попадаешь в вязкий мокрый снег, ты словно наезжаешь на песок, теряешь равновесие и падаешь. Даже лидеры валились. Это — резкая смена скорости.
— Был ли шанс у Устюгова «перемахнуть» через Хеллнера?
— Устюгов должен был выиграть в гонке. Он был наиболее близок к победе по кондициям и по форме. Но… стечение обстоятельств. Всё решали доли секунды. Сейчас об этом трудно рассуждать. Я сожалею. От него исходила энергия победителя. Это видел не только я один. Он был на голову всех сильнее. Как двигался, как заходил в подъем… То, что Устюгов поменял тактику в финале, это была большая ошибка. Может, не столько его, сколько тренера. Видимо, переоценил себя. А вообще, Устюгов нынешний и прошлогодний — это два разных человека. Он растет. У него большое будущее. Если его не загонят, то он будет гонщиком экстра-класса.
— Разделка классикой. Почему не приняли участие Легков и Вылегжанин?
— Я не понимаю решение главного тренера Елены Валерьевны Вяльбе. Главный тренер — это полководец, который должен на протяжении всего сезона тесно общаться со спортсменами, чувствовать их настрой, подготовку, чтобы грамотно всех расставить в главном старте. Но этого не было делано. Елена Валерьевна — очень уважаема мной, и как человек, и как спортсмен. Однако, по большому счету, надо решить для себя, кто Вы? Президент Федерации или Главный тренер? По-хорошему, Главным тренером должен быть спортсмен, который недавно закончил свою карьеру. Тот же Андрей Нутрихин, Михаил Иванов, Сергей Крянин, да много рябят можно назвать, которые годились бы на роль главного тренера. Чем хороший тренер отличается от плохого? Хороший тренер чувствует спортсмена как себя, может определить состояние спортсмена даже по тому, как он лыжи снимает, как несет лыжи… Почему я назвал этих ребят? Потому что они еще нюх не потеряли. И вот ещё что: мне не понятна фигура Олега Орестовича Перевозчикова. Для меня он — хороший специалист в подготовке юниоров. Что он делает в национальной команде, для меня вопрос. Вылегжанина сделал не Олег Орестович. То, что собой представляет нынешний Макс, это в большей степени заслуга Юрия Бородавко, который внес огромный вклад в подготовку наших лидеров. Он проделал с ними ту работу, которая только сейчас дает свои плоды. А вообще, Вылегжанина сделал сам Вылегжанин. Он — думающий спортсмен, большой трудяга. Я помню, когда мы вместе тренировались в сборной команде, Максим не выполнял «тупо» распоряжения тренера. Если он чувствовал, что ему эта методика не подходит, он чаще остальных дискутировал с тренером и тренировками доказывал свою правоту. Почему когда 4 года назад Легков ушел на подготовку к иностранному тренеру, Елена Валерьевна не поддерживала его? При всем моем уважении к нему, Олег Орестович — не тот человек, который должен тренировать первую сборную страны. Ничего лично. Это показывает результат всех последних 4 лет. Легков, Вылегжанин и Черноусов — вот люди, которые что-то выигрывали за это время. Легкова и Черноусова тренирует иностранец, Вылегжанин сделал себя сам. Я знаю, что предлагает Олег Орестович и что делает Легков. Это как два авто — ВАЗ и Мерседес. Легков и Черноусов ушли очень далеко в тренировочном процессе. На 15 км классикой должны были стартовать Легков, Вылегжанин, Япаров и Бессмертных. Хотя четвертого номера не было. Это — темная лошадка. Рядом со спортсменами нужен независимый человек, который все видит, все чувствует. Вот есть 10 спортсменов, и он должен сказать, кто находится в лучших кондициях. А не ставить всех подряд, «всех, кому обещали». Например, Япаров отобрался в начале сезона. А показывать высокий результат надо сейчас. Четвертым на 15 км классикой можно было Устюгова поставить. Забегая вперед: мой состав на эстафету.
Бессмертных, Япаров или Черноусов.
Вылегжанин.
Легков.
Устюгов.
— Но состав эстафеты уже определен.
— Это недальновидность. Это неправильно. Я могу ошибаться. Но Устюгов мог бы доделать то, что начал в спринте. Сегодня на финиш придет приличная группа.
— Если бы Легков участвовал в 15 км классикой, это помешало бы ему бежать эстафету, марафон?
— Ни в коем случае. Он готов физически и психологически. Ему это пошло бы только на пользу. Это была ошибка, что не поставили ни Макса, ни Александра. Надо было сказать Легкову и Вылегжанину: вот вам Олимпиада. Выбирайте те гонки, которые вы хотите бежать. И ваше желание мы готовы рассматривать вплоть до подачи заявки. Если перед подачей заявки вы скажете, что хотите бежать, мы вас поставим. Насколько я догадываюсь, Сашу поставили перед выбором… Этого я вообще не понимаю. Мы для чего приехали в Сочи? Для участия или ради побед?
— На 15 км как раз победили те спортсмены, которые никакие отборы, по большому счету, не проходили, у Колоньи и у Олссона был карт-бланш.
— Мы возвращаемся к тому, что тренер должен чувствовать спортсмена. А так как у нас происходит, это неправильно. Тренер на уровне подсознания должен ощущать спортсмена, его форму.
— Остается одна личная гонка — 50км. Кто побежит?
— Тут я пасую. Бежать, кроме «названных», некому. Есть такой спортсмен Константин Главатских. Он тяготеет к марафонам. Но хотелось бы от него большего результата на международных стартах. Мое мнение по составу на 50 км: Вылежгажин, Легков, Черноусов — 100% должны бежать.
— А командный спринт?
— Там есть очень грамотный тренер, Юрий Каминский. По Никите Крюкову всё ясно. Этот парень не от мира сего. Если не бог — то очень близок к тому, чтобы быть небожителем в спринте. Может, Максима и не поставили на 15 км, чтобы тот готовился к командному спринту. Но Максим сильный человек, он мог и 15 км пробежать. Если сильный спортсмен не бежит — ему надо давать бежать. На Олимпиаде нельзя отдыхать, пропускать гонки, если все в порядке со здоровьем. Он 4 года готовился к этому. Если ты лидер — надо бежать всё.
— Пример, Хеллнер…
— Да, лучшая тренировка — это соревнования.
— Давай подведем итог. Тренеры ошиблись?
— Судить легче, чем принимать решения. Отчасти, да. Я не хочу никого обижать. Это мое личное мнение.
— Наши лидеры команды готовы были побеждать, но подвела психология?
— Давление было, все поставлено на кон. С этим не каждый справится. Но другие же справляются.
— Медальные шансы не потеряны?
— Лёнь, конечно, все будет хорошо, верую в эстафету, в командный спринт, в полтинник. Надеюсь, теперь селекции не будет. Жаль, что нашим тренерам пришлось потратить 3 гонки, чтобы понять, кто есть кто. Об этом надо было думать еще в прошлом сезоне.
— И последний вопрос: хотелось бы самому отобраться на Олимпиаду? Ведь до сих пор за сборные команды различных стран выступают твои лыжники-одногодки…
— Когда смотрю соревнования, мысли такие, конечно, бывают. Но потом понимаю, что мой поезд ушел. Мои амбиции спортсмена не остыли и не остынут никогда, мне просто надо научиться их применять в нынешней жизни. Иногда получается, иногда нет. Очень мало спортсменов, которые закончили и сказали: я набегался. Я могу сказать, что не набегался. И нисколько не жалею, что 20 лет своей жизни посвятил лыжному спорту. Наоборот, рад этому и, случись родиться еще раз, обязательно занялся бы тем же делом: лыжными гонками. Я думаю и тебе, Лёнь, хотелось бы этого?
— Конечно, Дим. Поэтому мы и говорим, и пишем о лыжном спорте.
Свежие комментарии